Стихотворения (1926) - Страница 6

тысячи тонн
                   словесной руды.
Но как
          испепеляюще
                                слов этих жжение
рядом
          с тлением
                          слова-сырца.
Эти слова
                приводят в движение
тысячи лет
                 миллионов сердца.
Конечно,
             различны поэтов сорта.
У скольких поэтов
                             легкость руки!
Тянет,
          как фокусник,
                               строчку изо рта
и у себя
              и у других.
Что говорить
                     о лирических кастратах?!
Строчку
             чужую
                       вставит — и рад.
Это
      обычное
                    воровство и растрата
среди охвативших страну растрат.
Эти
       сегодня
                    стихи и оды,
в аплодисментах
                            ревомые ревмя,
войдут
           в историю
                            как накладные расходы
на сделанное
                     нами —
                                  двумя или тремя.
Пуд,
       как говорится,
                             соли столовой
съешь
          и сотней папирос клуби,
чтобы
          добыть
                      драгоценное слово
из артезианских
                          людских глубин.
И сразу
            ниже
                    налога рост.
Скиньте
             с обложенья
                                 нуля колесо!
Рубль девяносто
                           сотня папирос,
рубль шестьдесят
                             столовая соль.
В вашей анкете
                         вопросов масса:
— Были выезды?
                            Или выездов нет? —
А что,
         если я
                    десяток пегасов
загнал
          за последние
                               15 лет?!
У вас —
             в мое положенье войдите —
про слуг
              и имущество
                                   с этого угла.
А что,
         если я
                    народа водитель
и одновременно —
                              народный слуга?
Класс
          гласит
                     из слова из нашего,
а мы,
        пролетарии,
                           двигатели пера.
Машину
             души
                      с годами изнашиваешь.
Говорят:
             — в архив,
                              исписался,
                                                пора! —
Все меньше любится,
                                  все меньше дерзается,
и лоб мой
                время
                          с разбега крушит.
Приходит
               страшнейшая из амортизаций —
амортизация
                     сердца и души.
И когда
            это солнце
                              разжиревшим боровом
взойдет
             над грядущим
                                    без нищих и калек,—
я
уже
        сгнию,
                  умерший под забором,
рядом
          с десятком
                            моих коллег.
Подведите
                 мой
                       посмертный баланс!
Я утверждаю
                     и — знаю — не налгу:
на фоне
             сегодняшних
                                  дельцов и пролаз
я буду
           — один! —
                             в непролазном долгу.
Долг наш —
                    реветь
                               медногорлой сиреной
в тумане мещанья,
                              у бурь в кипеньи.
Поэт
        всегда
                   должник вселенной,
платящий
                на го́ре
                            проценты
                                           и пени.
Я
   в долгу
               перед Бродвейской лампионией,
перед вами,
                   багдадские небеса,
перед Красной Армией,
                                  перед вишнями Японии —
перед всем,
                   про что
                               не успел написать.
А зачем
             вообще
                         эта шапка Сене?
Чтобы — целься рифмой
                                         и ритмом ярись?
Слово поэта —
                        ваше воскресенье,
ваше бессмертие,
                             гражданин канцелярист.
Через столетья
                         в бумажной раме
возьми строку
                       и время верни!
И встанет
                день этот
                               с фининспекторами,
с блеском чудес
                          и с вонью чернил.
Сегодняшних дней убежденный житель,
выправьте
                 в энкапеэс
                                  на бессмертье билет
и, высчитав
                   действие стихов,
                                              разложите