Стихотворения (1926) - Страница 11

три года
              судиться рад:
и я, мол, не я,
                       и она не моя,
и я вообще
                  кастрат.
А любят,
              так будь
                            монашенкой верной —
тиранит
             ревностью
                              всякий пустяк
и мерит
             любовь
                         на калибр револьверный,
неверной
               в затылок
                               пулю пустя.
Четвертый —
                      герой десятка сражений,
а так,
         что любо-дорого,
бежит
          в перепуге
                           от туфли жениной,
простой туфли Мосторга.
А другой
              стрелу любви
                                    иначе метит,
путает
           — ребенок этакий —
уловленье
                 любимой
                                в романические сети
с повышеньем
                       подчиненной по тарифной сетке…
По женской линии
тоже вам не райские скинии.
Простенького паренька
подцепила
                 барынька.
Он работать,
                     а ее
                            не удержать никак —
бегает за клёшем
                            каждого бульварника.
Что же,
            сиди
                    и в плаче
                                   Нилом нилься.
Ишь! —
             Жених!
— Для кого ж я, милые, женился?
Для себя —
                   или для них? —
У родителей
                     и дети этакого сорта:
— Что родители?
                            И мы
                                     не хуже, мол! —
Занимаются
                    любовью в виде спорта,
не успев
              вписаться в комсомол.
И дальше,
                 к деревне,
                                 быт без движеньица —
живут, как и раньше,
                                 из года в год.
Вот так же
                 замуж выходят
                                          и женятся,
как покупают
                     рабочий скот.
Если будет
                   длиться так
                                       за годом годик,
то,
     скажу вам прямо,
не сумеет
                разобрать
                                и брачный кодекс,
где отец и дочь,
                          который сын и мама.
Я не за семью.
                        В огне
                                  и в дыме синем
выгори
            и этого старья кусок,
где шипели
                   матери-гусыни
и детей
             стерег
                        отец-гусак!
Нет.
       Но мы живем коммуной
                                             плотно,
в общежитиях
                        грязнеет кожа тел.
Надо
        голос
                 подымать за чистоплотность
отношений наших
                             и любовных дел.
Не отвиливай —
                           мол, я не венчан.
Нас
       не поп скрепляет тарабарящий.
Надо
        обвязать
                       и жизнь мужчин и женщин
словом,
             нас объединяющим:
                                              «Товарищи».

ПОСЛАНИЕ ПРОЛЕТАРСКИМ ПОЭТАМ

Товарищи,
                 позвольте
                                  без позы,
                                                 без маски —
как старший товарищ,
                                   неглупый и чуткий,
поразговариваю с вами,
                                       товарищ Безыменский,
товарищ Светлов,
                             товарищ Уткин.
Мы спорим,
                   аж глотки просят лужения,
мы
     задыхаемся
                        от эстрадных побед,
а у меня к вам, товарищи,
                                         деловое предложение:
давайте
             устроим
                          веселый обед!
Расстелим внизу
                            комплименты ковровые,
если зуб на кого —
                              отпилим зуб;
розданные
                 Луначарским
                                      венки лавровые —
сложим
            в общий
                          товарищеский суп.
Решим,
            что все
                        по-своему правы.
Каждый поет
                     по своему
                                      голоску!
Разрежем
                общую курицу славы
и каждому
                 выдадим
                                по равному куску.
Бросим
             друг другу
                              шпильки подсовывать,
разведем
               изысканный
                                  словесный ажур.
А когда мне
                   товарищи
                                   предоставят слово —
я это слово возьму