Стихотворения (1926) - Страница 18

В нем
         силу сдерживать
                                     нет моготы.
Он — русский.
                       Он —
                                 богатырь!
— Добрыня Никитич!
                                  Будьте добры,
не трогайте этих Добрынь! —
Бантиком
               губки
                        сложил подсудимый.
Прислушивается
                           к речи зудимой.
Сидит
          смирней и краше,
чем сахарный барашек.
И припаяет судья
                            (сердобольно)
«4 месяца».
Довольно!
Разве
         зверю,
                    который взбесится,
дают
        на поправку
                           4 месяца?
Деревню — на сход!
                                Собери
                                            и при ней
словами прожги парней!
Гуди,
         и чтоб каждый завод гудел
об этой
            последней беде.
А кто
        словам не умилится,
тому
        агитатор —
                          шашка милиции.
Решимость
                  и дисциплина,
                                         пружинь
тело рабочих дружин!
Чтоб, если
                  возьмешь за воротник,
хулиган раскис и сник.
Когда
         у больного
                          рука гниет —
не надо жалеть ее.
Пора
        топором закона
                                 отсечь
гнилые
            дела и речь!

ХУЛИГАН

Ливень докладов.
                            Преете?
                                         Прей!
А под клубом,
                      гармошкой изо́ранные,
в клубах табачных
                              шипит «Левенбрей»,
в белой пене
                     прибоем
                                   трехгорное…
Еле в стул вмещается парень.
Один кулак —
                       четыре кило.
Парень взвинчен.
                            Парень распарен.
Волос взъерошенный.
                                   Нос лилов.
Мало парню такому доклада.
Парню —
               слово душевное нужно.
Парню
          силу выхлестнуть надо.
Парню надо…
                      — новую дюжину!
Парень выходит.
                           Как в бурю на катере.
Тесен фарватер.
                           Тело намокло.
Парнем разосланы
                              к чертовой матери
бабы,
         деревья,
                       фонарные стекла.
Смотрит —
                  кому бы заехать в ухо?
Что башка не придумает дурья?!
Бомба
          из безобразий и ухарств,
дурости,
              пива
                      и бескультурья.
Так, сквозь песни о будущем рае,
только солнце спрячется, канув,
тянутся
            к центру огней
                                   от окраин
драка,
          муть
                  и ругня хулиганов.
Надо
        в упор им —
                            рабочьи дружины,
надо,
        чтоб их
                    судом обломало,
в спорт
            перелить
                           мускулья пружины,—
надо и надо,
                    но этого мало…
Суд не скрутит —
                             набрать имен
и раструбить
                     в молве многогласой,
чтоб на лбу горело клеймо:
«Выродок рабочего класса».
А главное — помнить,
                                   что наше тело
дышит
           не только тем, что скушано;
надо —
            рабочей культуры дело
делать так,
                  чтоб не было скушно.

В МИРОВОМ МАСШТАБЕ

Пишу про хулиганов,
                                  как будто на́нятый, —
целую ночь и целый день.
Напишешь,
                  а люди
                              снова хулиганят,
все —
           кому не лень.

_____

Хулиган
              обычный,
                             что домашний зверик,
ваша не померкнет слава ли
рядом с тем,
                     что учинил Зеве́ринг
над рабочей демонстрацией
                                             в Бреславле?
Весть газетная,
                         труби погромче!
Ярче,
         цифры
                    из расстрелянного списка!
Жмите руки,
                    полицейский президент
                                         и хулиган-погромщик,
нападающий
                     на комсомол
                                         в Новосибирске!

_____

В Чемберлене
                       тоже
                               не заметно лени
(будем вежливы
                           при их
                                      высоком сане),
но не встанет
                      разве
                               облик Чемберлений